Метафизическая поэма
Антропологический пролог
Нет важных вещей вне структуры и слова —
Вне класса нет вида, сказал бы Линней...
Всё кто-то измерил, и тешиться новым
Возможно, но только пришедшим извне.
В чужой парадигме искать ключ к загадке,
Оккамовской бритвой кромсать божий мир,
И быть не скупым, но достаточно кратким,
А, если гореть — как этиловый спирт!
Возможно, всё проще — семья и участок
У речки с забавным названием Стикс,
Играть в преферанс и пить водку — нечасто,
Любить многократно и деток растить...
Один раз живём, что там есть ... неизвестно,
И прав Эпикур был всегда и во всём —
Найти свою нишу, и вычистив местность,
Искать наслажденья и ночью и днём!
Есть много дорог и проторенных тропок,
Брести можно долго не ведая путь,
И слушать ручья обмелевшего ропот,
А прочее, может быть, вовсе — не суть.
Спокойно и здраво, без боли сердечной,
Приходит достаток, теряется смысл,
А вечность, кому же достанется вечность?
Куда не посмотришь —
Оно,
Я
и
Мы...
1. Мы (пафосно-нигилистическое)
Приходим странно — взять и дать взаймы,
Поверить молча, шумно возмутиться...
Холмы и плиты — это тоже мы —
На лица наши дерзко гадят птицы.
От мыслей чёрных — сель и камнепад,
От скуки чахнут Лунные долины;
Дорогой в ад, пройдя Нескучный сад —
Мы старый клин калечим новым клином.
И каждый жнец: строитель и сатрап,
Беглец и боевик из чёрной сотни,
Сбежавший раб, уснувший у костра,
Рыбак на судне, и на плахе — плотник...
Свобода снится — девственно святой,
И дамой под трёхцветным галльским флагом,
— Отстой! — ворчим, но ратуем за то,
Что враг — подлец, а смерть его на благо.
Мы здраво мыслим, но вдыхая дрянь,
Выводим, из эстетства, в символизме:
Инь-янь — соитием, чертою — грань,
Харизму — нимбом, а катарсис — клизмой.
На выдумки щедры, вращаем шар,
Чужая мысль, бесспорно, не такая...
Природный дар, шипя, спускает пар.
Светает.
Я встаёт,
а
Мы
сникает...
2. Я (эгофутуристическое)
Как славно, безупречно, импозантно
Носиться, обгоняя сонм теней,
По вантам юнгой, по паркету — франтом,
Антеем над землёю и по ней;
Любить коньяк и мякоть маракуйи,
Бурлеск и джаз, красавиц и бурбон,
Рискуя, блефовать почти вслепую,
На бой сзывая разжиревших бонз.
Я счастлив и красив! Я много значу!
Талантлив так, что сам собою пьян.
Я плачу — дождь со мною вместе плачет,
Буяню — тенгри злятся на Тянь-Шань...
Живут во мне спокойствие и сила,
И страх, слегка, и не слегка — обман...
Я мило улыбаюсь крокодилам,
И сам, без хвастовства, большой кайман...
Моя дорога — лабиринт безумца,
Мой посох — уморительный костыль,
На зубы я истратил столько унций,
Что стыдно рот открыть за две версты...
Я клоун и варяг, мудрец и нищий,
Без жалости поставлю жизнь на кон,
И пища для мозгов — моё жилище...
Смеркается.
Зеваем.
Я...
и
Он.
3. ОН (апокрифическое)
На кровати отрок дремлет,
Сонных век не размыкает;
Лет ему...не знаю сколько,
Мне лица не разглядеть...
Служат спящему — не гремлин,
Не ворон крикливых стая,
А седой Карлуша Мольтке,
И хромой какой-то дед.
Дух — иллюзий вседержитель,
Сны листает дуновеньем,
Как художник мажет кистью
Событийный антураж.
Всё рассчитано — смотрите —
Сотворённое мгновенье
В свежих пятнах вечных истин —
Ослепительный коллаж!
Дед куражится, но кормит,
ОН храпит, но ест, однако...
Мольтке что-то пишет рядом —
Явно не библейский стих...
Впрочем, что-то здесь не в норме
В тексте не хватает знаков...
Подозрений сладким ядом
Дразнит
ОН
детей
своих...
4. Они (интерпретаторы снов)
Рерих, Юнг и Кастанеда,
Будда, Фрейд, Картезий, Гроф,
Сальвадор щекочет Леду,
Моррисон слегка оглох...
Ницше, Маркс, Камю, Парето,
Кант, Спиноза и Евклид...
Джармуш — кофе, сигареты...
Бергман — жажда, страсть и стыд...
Есть Тарковский, есть Гурджиев...
Есть фон Триер, чёрт возьми!
Сны свои, мечты чужие
Непонятно, чей же мир?..
Лабиринты, башни, стены —
Не свалить, не взять в прыжке.
Как найти врата Вселенной?
И куда? И где? И с кем?..
Можно влево, можно вправо...
Мост, туннель и яркий свет —
Новый сон. Опять в анклаве.
Ветхий, сыплется Завет.
Новый многим не по вкусу,
Весть читает каждый сам...
Бросить всё, уйти к зулусам!
Мир,
Оно
И
небеса...
5. Оно (онтологически безглагольное)
Дома. Чугунные ограды.
Вид из окна. Собачий лай.
Кусты и плети винограда.
К закату — день. К десерту — чай.
Легки влюблённых силуэты.
Неспешен шаг семейных пар.
Роз аромат. Цветенье лета.
Темнеющий к ночи загар.
На полке пыль и книжки стопкой.
Потрёпанный сундук в углу.
И голос тихий, очень робкий,
И чей-то слишком острый слух...
Всё хорошо. Вот только — странно —
Отсутствие луны и звёзд.
Гром отдаленный. Утром рано
Над горизонтом дивный мост.
Росса, трава и солнце в пятнах.
Лихой порыв. Пустой вопрос.
И привкус карамели мятной,
И жесткий поцелуй взасос...
Мосты и камни. Звон ручья.
Шершавость слов и мыслей вязкость.
Одна. Свободна и ничья
Она —
Мечта —
Надежда —
Маска.
6. Она (сенсуалистическое)
Юбка по длине слишком...
Декольте, чулки-сети...
Стильной быть могла стрижка,
Если бы не дул ветер.
Зелень глаз — большой омут,
Нежных губ контур яркий...
Только вышла из дома,
Пьёт коблер — очень жарко...
От беды её удаль,
Как тоскует — мир серый.
Чудо есть — она чудо!
Вера есть — она вера!
Тело ждёт с утра — ночи,
Чувство плавит как пламя.
Всё швырнёт, когда хочет —
В гневе, может и камень...
Не впустить её — странно.
Потерять её — скверно.
Может быть она пьяной,
Может быть она верной,
И прохладной, как осень
И горячей, как лето;
И такую вдруг бросить...
Ты бы смог?
Кстати,
где
Ты?
7. Ты (агностическое)
Когда ты читал по ночам Витгенштейна,
А днём дижестив увлажнял твой стакан,
Когда миновал ты и Маус и Катц
И слушал симфонии грязного Рейна,
Тогда ты был «вещью в себе» — нет вопросов —
Как можно познать чужеземную блажь!
Теперь ты, казалась бы, полностью наш —
Бесстрашный потомок воинственных россов...
Когда ты в Козельске, а может в Кап-Яре,
Курил на посту, нарушая устав
И звёзды считал — я бы спорить не стал,
А честью бы счёл приглашенье на спарринг.
Теперь кумитэ бесполезно и страшно,
Нелепо сражаться с бетонной стенной,
Но, если ты строишь свой плот, бедный Ной,
То явно на чьих-то ухоженных пашнях.
О чём говорить, если слово пропито,
И что утверждать, если мысль как топор.
Ты сети латаешь и весь разговор —
Тошнит, как Жан-Поля от истин избитых...
Но мир будет жестким для пятки плацдармом
Ты будешь упрямо ступать, Ахиллес,
И щепки летят, весь в залысинах лес...
Идущий
на Вы
не жалеет
о карме.
8. Вы (социальное)
Как много различных — гуманных и чёрствых,
На солнце продажных и верных в тени —
И мёртвых не счесть, а живые эскорты
Проникли в сосуды и нежатся в них...
Вы — зло, несомненно, вы — милость, конечно:
Добро с кулаками, вандалы, рабы...
Извечна дилемма судьбы быстротечной —
Быть с вами в цепочке, иль вовсе — не быть...
Скабрёзные взгляды, вульгарные жесты
Случайные связи, уродство и шарм...
Нет места сомненьям — борьба и сиеста,
Банальность и чудо, погибель и дар...
И как не любить вас и как не позорить
И как не убить, если время пришло ...
Вы в ссоре друг с другом, но даже в раздоре
Свой лоск сбережёте чертям всем назло.
Количество — ваше, а качество — наше.
И каждое Я — лишь кирпичик в стене,
Чем краше Они, тем масштабнее чаша,
Мне с Ней хорошо — Он отметит во сне.
А Ты, если воин, вернёшься со скальпом —
ОНО тебя встретит капканом в глуши...
Сквозь кальку обводит отточенный скальпель
Увядшую
розу
и
сломанный
шип.
Эпилог (диалектический)
Как поиск из веры,
Как водка из фляги,
Как чёрт из шкатулки,
Как грязь из ведра —
Картинки Люмьера,
Бессмертные саги,
Французские булки,
Обыденность драм...
Поток: сель и слякоть,
И почки весною...
Георгий доволен —
Вот первый закон!
И пятятся раки,
И грезится Моэм —
Театр до боли
Смешон и знаком.
Меняются смыслы,
Под натиском ссылок,
Лоб морщит мечтатель...
— И где ты, Роден?
Из света и тьмы,
Сквозь вчерашнее «было»,
Рвёт в клочья «теперь» —
Новый
вдох.
Новый
день...
